Бандитский петербург все серии онлайн

С супругом пересматривает его иногда. Вздохнув, он пошел за Челищевым к автомобилю. Гурген кивнул стоявшему неподалеку громадному кавказцу, привезшему Челищева: — Резо, памагы малчику… И показал взглядом на дверь в гараж. Разговор нэ получылся. Календарь сериалов.

За четыре года с по было отснято 4 сезона продолжительностью в 30 серий. Драматический сюжет фильма так или иначе закручен вокруг Антибиотика, прозванного так своими "смотрящего" по Питеру, в миру Виктора Павловича Говорова, задевая самых разных людей и судьбы. Смотреть все сезоны популярной киноленты про бандитов онлайн. Все серии доступны на Рсериал подряд в хорошем качестве. Среди похищенных из богатой квартиры искусствоведа, вещей старый вор с погонялом Барон обнаруживает подлинник Рембрандта.

Мефистофель… М да, неплохо этот Колбасов к разговору подготовился. Второе погоняло Юрия Александровича знали немногие… Так его называли в сложившейся в Ленинграде в начале семидесятых годов группе, получившей позже название «Хунта». Барон тогда изменил своим привычкам и начал работать в коллективе — уж больно идея хорошая была… «Хунта» занималась тем, что обносила квартиры богатых евреев, добившихся возможности выехать из СССР.

Адреса клиентов добывались без особых проблем, потому что состояла «Хунта» тоже преимущественно из евреев, Юрий Александрович был в шайке чуть ли не единственным русским… Хорошая была идея… Кто из потерпевших пойдет заявлять в милицию накануне отъезда с билетом в один конец? Заявишь, а тебе выезд задержат, начнут выяснять, каким путем приобретались похищенные предметы… К тому же большинство обнесенных свято верили в то, что кражи — дело рук всесильного КГБ, заинтересованного в том, чтобы ценности и антиквариат не покидали пределов страны… Вот и не жаловались клиенты, считали, что лучше промолчать, дешевле, как говорится, обойдется… Долго и успешно работала группа, а сгорела неожиданно: не учли экспроприаторы одного обстоятельства — того, что среди отъезжающих могут и агенты комитетские оказаться… Вот и нарвались… В ноябре года поехал Юрий Александрович под Ухту, в Коми АССР.

Не так, как раньше, шел он в лагерь — тяжело было на сердце. Раньше он был один, а за несколько лет до того, как «Хунта» запалилась, появилась в жизни Михеева Ирина… — Михеев! Уснул, что ли? Выходи давай, дедуля! Зычный голос разбитной контролерши не дал Барону снова окунуться в прошлое. До начала банкета в «Венеции» Челищев бесцельно кружил по городу, непрерывно курил и терзался одной единственной мыслью — что происходит сейчас между Катей и Олегом? Он сам не заметил, как вырулил на Кировский, и лишь потом, поняв, что едет к их дому, выругался и развернул автомобиль.

В «Венеции» собрались все «сливки» бандитского Петербурга — Миша Стреляный со своей свитой, Ледогоров, братья Рыбаковы, бывший вор в законе Слава Поленников с одноименным погонялом — Полено , братья Ивановы, Азамат, Ноиль Белый, Саша Кучерягин и многие, многие другие.

Все чувствовали себя уверенно и комфортно — мужчины в дорогих костюмах и золотых цепях, женщины — в мехах и бриллиантах. Когда приехали Олег с Катериной, Сергей уже толкался среди встречающих, пожимал руки и, так сказать, общался. Не успели Званцев с супругой войти в зал — цыганский хор грянул древний «хит»: «К нам приехал наш любимый Олег Андреич дорогой». Пока Олег выпивал поднесенную рюмку водки, Челищев впился глазами в Катино лицо.

Но по нему ничего нельзя было понять: было у них что то с Олегом — не было… Рассаживались долго, и официанты сбились с ног, отодвигая и придвигая стулья. Челищеву досталось место между Катей и Стреляным. Правее от Кати сидел Олег, а дальше один стул был свободен — он явно предназначался Антибиотику, который появился ровно в половине четвертого — одновременно с боем часов… Тостов было много — за дружбу, за верность, за тех, кого ждут, и за тех, кто ждал… Сергей опрокидывал в себя рюмку за рюмкой, опьянеть никак не мог и все пытался поймать Катин взгляд, чтобы попытаться прочесть в нем ответ на мучивший его вопрос.

Но Катя от него все время отворачивалась. Сергей начал заводиться и получил под столом легкий толчок коленом — мол, уймись, прошу тебя, люди же кругом… Примерно через час после начала обеда слово взял Антибиотик. Когда он встал, держа в руке бокал своей любимой «Хванчкары», стало очень тихо.

Виктор Палыч обвел глазами присутствующих и негромко начал: — Есть одна старинная французская легенда: злая девушка сказала парню, который был в нее влюблен: «Иди, вырви сердце у своей матери и принеси мне. Докажи мне свою любовь! Но когда бежал со своим подарком к возлюбленной, споткнулся и упал. А материнское сердце и говорит: «Не больно ли тебе, сыночек, не расшибся ли ты…» Понял парень, что истинная любовь была лишь у той, которую он убил, — у матери, зарыдал, пошел и утопил свою жестокую красавицу… Так выпьем же за истинную любовь и дружбу, за наше братство, за то, чем мы сильны, за бескорыстную помощь и поддержку друг другу всегда и всюду!

Зал зашумел от странного тоста Антибиотика. Сергей почувствовал, как напряглась Катерина, увидел недоумевающий взгляд Олега, обращенный к Виктору Палычу. А Антибиотик, выдержав театральную паузу, наклонился к Олегу, чокнулся с ним, потом с Катериной, неожиданно улыбнулся и крикнул: — За вас, дорогие мои!

Все сразу зашумели, захохотали, задвигали стульями, Олег тоже рассмеялся, выдохнул с каким то подсознательным облегчением, потому что в тосте легенде Антибиотика почудился ему непонятный намек.

И, кстати, не ему одному почудился. Пока Олег под одобрительные выкрики братвы целовался с Катериной, Челищев сидел, опустив глаза в тарелку. Подняв голову, он перехватил насмешливый взгляд Гуся с другого края стола.

Впрочем, Гусь тут же отвернулся…. Через несколько минут Антибиотик откланялся, и гомон в зале резко усилился. Челищеву сидеть было уже невмоготу, он опрокидывал в себя новые порции водки, а она все никак не брала… Он уже собирался встать, попрощаться с Олегом и Катериной и, сославшись на головную боль, уйти, как вдруг в зал ворвались автоматчики в масках и синей милицейской форме.

Они быстро взяли под прицел весь зал, три овчарки рвались с поводков и лаяли. Появление милиции казалось таким же невероятным, как прилет марсиан, и Сергей даже зажмурился, чтобы проверить — не начались ли у него пьяные галлюцинации… Но все происходило наяву.

В центр зала вышел Степа Марков и громко сказал: — Спокойно, граждане, проверка документов! У кого есть паспорта — все будет нормально. А вам, гражданин Званцев, придется проехать с нами… — Да ты че, мент, ополоумел? Челищев решил, что пора и ему вмешаться в этот странный спектакль: — Что происходит? Я — адвокат Званцева! Марков мельком, как на незнакомого, взглянул на Сергея: — Вам тоже придется проехать с нами, гражданин адвокат.

Марков пожал плечами и бесцветным голосом ответил: — Неповиновение властям неразумно и чревато последствиями. Как адвокат, вы должны это знать. Сергей сжал кулаки и прорычал, как выплюнул: — Ну что ты пыжишься, Степа, смотри, не лопни!

Марков чуть поджал губы, но тона не изменил: — Вы оскорбляете государственного служащего при исполнении им служебных обязанностей. Я предупреждаю вас в последний раз… В разговор вмешалась очнувшаяся от шока Катерина. Она вскочила со стула, схватила одной рукой за рукав Олега, другой — Челищева и с невыразимым презрением бросила: — Меня, очевидно, вы тоже пожелаете забрать с собой, господин милицейский начальник, или как вас там?

А мы доставляем. Ваша персона нас пока не интересует. И хватит разговоров. Омоновцы ушли, уводя с собой Олега, Сергея и еще человек восемь из молодых «быков», оставив в зале растерянных цыган и тяжело молчавших гостей.

Когда двери за милицией закрылись. Стреляный вскочил и запустил им вслед фужером. Лишь бы радость людям обосрать! В коридорах ОРБ царила привычная рабочая атмосфера. На стульях лицами к стене на расстоянии полутора метров друг от друга сидели человек десять крепких парней явно бандитской наружности.

У некоторых, видимо, для надежности, и ноги были скованы никелированными кандалами, причем их цепочки были пропущены через ушки двухпудовых гирь. В конце коридора лицами в пол лежал пяток лиц пресловутой «кавказской национальности». Над ними стояли три громилы в масках с прорезями для глаз и в бронежилетах. Громилы прохаживались мимо задержанных, давая им понять, что в этой ситуации жаловаться на судьбу и родную милицию, пожалуй, не стоит. Сергей, шагая по знакомым коридорам, чуть было не стал раскланиваться с бывшими коллегами, но вовремя вспомнил, что последний раз на этом этаже он был в несколько ином качестве.

Попадавшиеся навстречу оперативники выглядели достаточно колоритно: одни, подражая киношным американским детективам, щеголяли в мятых костюмах и нечищенных ботинках, другие, частично одетые в камуфляжную форму, куда то неслись с короткими автоматами в руках, третьи, в спортивных штанах и оттопыривающихся под мышками кожаных куртках, смахивали на приезжих бандитов средней руки.

Всю привезенную из «Венеции» группу в коридоре поставили лицом к стене, в том числе и Сергея. Олега через несколько минут увели в какой то кабинет, остальные стояли молча и ждали. Повернув голову, Челищев увидел осклабившуюся физиономию Валеры Чернова. Чернов поддернул скованные наручниками руки Сергея вверх, так что тот стукнулся лбом о стену. Кому из нас коров пасти, кому в ментовке работать? Что молчишь, мразь? Челищев катнул желваками и, стараясь остаться спокойным, сказал: — Что ты творишь, Чернов?!

Я — адвокат, удостоверение в кармане. Сними браслеты — неровен час, следы останутся, я завтра в травмпункт пойду, тогда в прокуратуре объяснишься. Травмпункт, прокуратура… Да ты пьяный, от тебя водярой несет, падал, наверное, все время на гололеде.

А объяснимся мы с тобой не один раз, и не в прокуратуре твоей сраной. Челищев скрипнул зубами и отвернулся к стенке.

Не ожидал. Я чего подошел то, Равиль Абдурахметович интересовался, нет ли чего любопытного для его коллекции? Начальник 17 го отдела ОРБ Равиль Панин собирал забавную коллекцию из безделушек, отобранных у бандитов, — были в ней фальшивый доллар с членом вместо портрета президента, фигурка Деда Мороза опять же с выдвигающимся членом и прочая похабень.

Равиль Абдурахметович свою коллекцию любил и постоянно заботился о ее пополнении. Сними наручники, — резко ответил Марков. Чернов ухмыльнулся, однако наручники снял с Сергея и пошел по коридору, покручивая их на указательном пальце.

Челищев повернулся к Маркову и начал растирать запястья: — Да, Степа, меняются времена. Рассказал бы кто такое мне четыре месяца назад — в лицо бы плюнул… — Я бы тоже плюнул в глаза тому, кто сказал бы мне, что мы с тобой по разные стороны баррикад окажемся, — усталым голосом сказал Марков. Челищев усмехнулся: — Опять ты про свои баррикады… Пусть тебя утешит то, что на одной баррикаде с тобой такие вот… попугаи.

Усилили, так сказать, — машинально ответил Марков и тут же оборвал себя: — Ладно, хватит лирики, пойдем, напишешь объяснительную и гуляй куда хочешь. Ты не перегрелся ли? О том, что я был в ресторане?

Может, это ты мне объяснительную напишешь, на каком основании вы меня сюда приволокли? Марков промолчал, а потом его вдруг прорвало: — Серега, очнись, что ты делаешь, с кем ты? Ты ведь толковый мужик… — Ты лучше посмотри, с кем ты, Степа! Марков и Челищев яростно смотрели друг на друга и тяжело дышали, но говорили вполголоса, потому что вокруг были люди. Степан выдохнул в лицо Челищеву: — Я на державу работаю, и если хотя бы парочку таких уродов, как Званцев, на лесоповал отправлю — значит, не зря землю топчу!

Ты что, слепой? И, кстати, на каком основании вы задержали моего клиента Званцева? Мы теперь тоже грамотные стали — пару эпизодов всегда в загашнике держим!

Вы своих «братков» вытащите за бабки, а мы их опять туда! Отмечай мне пропуск, Степа, и не дури. Я уже два с половиной часа как задержанный… Не нарывайся на неприятности! Я все же адвокат… — Ну ну, иди, Робин Гуд херов! Помнишь, ты просил меня о Михаиле Касатонове справки навести? О пареньке, которого взяли по делу твоих родителей?

Так вот — он состоял в группировке твоего Званцева, конкретно — под Винтом ходил. Я вам все сказал! Пропуск вам сейчас вынесут и до постового проводят. Марков, не прощаясь, повернулся и пошел к своему кабинету. Выйдя из Большого дома, Сергей долго ловил машину и, поймав, поехал обратно в «Венецию». Но ресторан был закрыт, все гости уже разошлись. Сев в свой автомобиль, Челищев рванул на Петроградскую, к Катерине. Она, конечно; не спала, ждала… Кого она ждала?

Наверное, обоих. Николай Бондаренко. Отхлебнул из бокала и сразу свалил - явно был в курсе того, что сейчас "маски-шоу" войдут. Максим Широков. Николай , ахаха, точно, сзади справа Череп что-ли? Val Go ответил Максиму. Максим , он самый. Челищев страдающий и пьющий водку и насмехающийся Гусь.

Уже по безлюдности выбранного для встречи места было ясно, что стрелка намечается конфликтная, и обе стороны приедут на нее с оружием. Обычные, бесконфликтные стрелки назначались в центре города, в людных местах, где особо автоматом не помашешь.

Впрочем, были укромные места и в городе. Доктор как то рассказал Сергею, что Олег, когда был еще на свободе, любил назначать встречи с «непонятными» людьми близ ЦПКиО, у Средней Невки, в местечке, которое братва не без юмора прозвала «кричи не кричи».

На стрелку ехали в неброских машинах. Доктор, Сергей, Танцор и Гусь сидели в синей «семерке», а еще четверо бойцов следовали за ними в зеленой «пятерке». Обе машины выглядели изрядно замызганными, однако по той скорости, с которой оба «жигуленка» уходили на перекрестках, Сергей понял, что двигатели на них установлены форсированные.

Километрах в пяти от нужной развилки машины остановились на обочине дороги, и Танцор, открыв багажник «пятерки», приступил к раздаче оружия — в городе его раздавать было опасно, мало ли какой сумасшедший гаишник остановит… Экипаж «семерки» получил по «тэтэшке» с запасным магазином и по одной гранате Ф 1, бойцы из «пятерки», возглавляемые неким Димой с добрым прозвищем Караул, взяли по короткому автомату АКСУ и по паре гранат.

Сергей, с опаской взяв гранату, спросил у Танцора: — Лимонки то не «левые»? Ебошит так, что аж пиджак заворачивается… Нам их один прапор поставляет — прямо со складов. Пьяный всегда в полуговно, но точный, как штык!

Берите, говорит, только у меня, надежнее матроса не найдете. Все защелкали затворами, загоняя патроны в патронники. Сергей тоже приготовил к бою свой ТТ и сунул его за ремень брюк — на левое бедро рукояткой вперед. Через минуту тронулись. Чечены уже были на месте, фары их «девятки» и старенького «вольво» освещали развилку. Когда «семерка» с «пятеркой» остановились, из «вольво» вылез невысокого роста крепыш в коричневой дубленке и пошел к центру перекрестка.

Перед тем как Сергей вышел, к нему обернулся Танцор: — Если поймешь, что все — падай на землю! Это для нас сигнал будет. Бывает так иногда — от нервов ляпают люди разные несуразности. Чечену, стоявшему на развилке, было около сорока, виски его серебрились сединой, но в неторопливых движениях чувствовалась уверенная сила. Сергей внутренне сжался. Ходили слухи, что Иса закончил когда то какую то крутую школу телохранителей и умеет стрелять с обеих рук.

С другой стороны, Иса мог принимать самостоятельные решения, в отличие от Челищева, который был уполномочен лишь настаивать на том, что они обговорили с Виктором Палычем.

Бандитский Петербург - фильм 2 Адвокат - 9 серия из 10

Нужно выяснить вопрос по Либману и вашей фирме «Вайнах». Ветер теребил полы его расстегнутой дубленки, и он прижал их руками к бедрам. Сергей молча протянул ему папку. Иса осторожно взял ее, следя за руками Сергея. Челищев демонстративно сцепил пальцы перед собой. Иса начал пролистывать документы в свете фар, время от времени искоса поглядывая на Сергея.

Долистав до конца, он захлопнул папку и переложил ее в левую руку. Ты что, хочешь нам «кидок» предъявить, я не понял? Сергей качнул головой: — Дело не в «кидке», а в беспределе. Тот, кто беспределом занимается, мешает работать всем. Иса нахмурился: — Это наша проблема, мы и разберемся. Иса еле заметно покачал головой и начал протягивать Сергею папку.

По тому, как он слегка напружинил ноги и пригнулся, Челищев понял, что, как только он возьмет папку, Иса выстрелит, и тогда уже ничего будет не остановить и не исправить.

Он понял это каким то звериным чутьем, и оно подсказало Сергею единственно правильное решение: протягивая руку, чтобы взять папку с документами, но еще не коснувшись ее, Челищев вдруг широко, весело заулыбался и сказал: — Один вопрос, Иса… Как ты думаешь, многие шакалы в городе обрадуются, когда узнают, что мы тут друг друга перестреляли?

Иса на мгновение замер, но потом, увидев открытую улыбку Сергея, в которой не было страха, вдруг сам расхохотался и опустил руку с папкой. Отсмеявшись, они осторожно достали сигареты и закурили. А работать он будет с нами.

Иса скрипнул зубами и выругался по чеченски: — С теми шакалами из презренного рода отдельный разговор будет. Считай, что их уже нет в городе. Ладно, забирайте своего Либмана… Но по справедливости наша доля с его фирмы пусть десять процентов будет. Сергей улыбнулся, но покачал головой: — Ему сейчас тяжело, пусть вам будет пять процентов, а раскрутится — обсудим эту тему еще. Челищев знал, что эти проценты — чистая формальность, своего рода «сохранение лица».

На самом деле Антибиотик говорил ему, что и пятнадцать процентов отдать чеченам вполне допустимо. Важно было «забрать» Либмана, а его фирма — в сущности, вопрос условный. Сегодня у человека одна фирма, завтра — другая. Главное — с кем он работает. Иса эмоционально взмахнул рукой. Пусть будет пять! Они пожали друг другу руки. Пожатие чечена было сухим и крепким.

А для тебя лично — вот как меня найти, — чечен гордо сунул Сергею черную визитку, на которой золотом были напечатаны семь цифр радиотелефона и всего три буквы — ИСА. Только сев в «семерку», Челищев почувствовал, что рубашка у него на спине абсолютно мокрая от пота.

Релаксация наступила не у него одного. Гусь матерился, как заведенный. Доктор заливался смехом, делясь впечатлениями: — Ну ты даешь, Адвокат, прямо как волшебник, ей богу. Я, когда он папку тебе назад пихать начал, подумал — все, жопа, сейчас мочилово начнется, начал уже колечко у «эфки» тянуть, а тут вы ржать начали! Общее возбуждение не коснулось только Танцора, он, казалось, наоборот, был словно разочарован чем то, смотрел в темноту на отъезжающие чеченские машины и еле слышно мычал какой то мотивчик… Последовавшие за разборкой с чеченами две недели Сергей крутился буквально как белка в колесе.

Кудасов остановился перед дверью в двести семьдесят второй номер, перевел дыхание, запоздало вспомнил, что хотел было за цветами заскочить на Финляндский вокзал, но пока ехал в троллейбусе — про букет забыл… Грипп это все, голова с него совсем какая то дырявая стала, и сердце колотится, как после бега… Показать полностью Даша открыла сразу после его стука — будто ждала за дверью.

Никита Никитич протиснулся в номер, обнял ее молча — она тоже, не сказав ни слова, закинула руки ему на шею, зажмурилась, отыскала своим ртом его сухие, запекшиеся губы… Поцелуй был долгим и крепким — они, казалось, боялись оторваться друг от друга… Кудасов почувствовал привкус алкоголя — судя по всему, Даша успела принять изрядно.

Еще во время их последней встречи это было в марте, в Москве он заметил, что она налегала на коньячок несколько больше, чем нужно было бы — но говорить ей ничего не стал. Даша, в конце концов, взрослый человек, свободный, Никите не подчиненный, чтобы слушать его морали о вреде пьянства… Она наконец вырвалась из его рук, тяжело дыша, отступила на шаг, прищурилась: — Дай хоть посмотрю на тебя, товарищ сыщик.

Кудасов улыбнулся, снял с себя куртку, скинул с плеч кобуру со «стечкиным», шагнул в комнату: — Какими судьбами, Даша? Почему не предупредила — я бы встретил… Даша махнула рукой: — Ты человек занятой, чего тебя дергать… Много бандитов наловил? Никита пожал плечами: — Хватает… Он не отрывал от нее глаз. На Даше был только тоненький халатик, под которым, как он успел почувствовать, другие детали туалета отсутствовали. Она опустила глаза, нервно взяла со столика пачку «Мальборо», закурила, щелкнув дорогой тяжелой зажигалкой, однако после первой же затяжки вдруг сломала сигарету в пепельнице и решительно шагнула к Никите… Свитер и рубашку она с него просто сорвала, застонала глухо, прижалась губами к груди: — Какой ты горячий… Никита… Она и сама вся горела под своим халатиком пеньюаром, но Кудасов почувствовал, как по ее спине волнами проходит дрожь… Они молча упали на постель и забылись друг в друге… Когда к ним вновь вернулась способность думать и говорить, Даша, даже не подумав прикрыться, вывернулась из под его руки, встала, шагнула к столу.

В полумраке комнаты ее тело казалось мраморно белым, окруженным каким то ореолом… Или это просто круги плыли в глазах Кудасова, который не мог даже оторвать голову от подушки? Звякнуло стекло, Даша, не оборачиваясь, спросила: — Коньяку выпьешь? Никита вздохнул: — Спасибо… Если выпью — боюсь, засну же… Даша резко обернулась со стаканом в руке: — Ну, так поспал бы немного… У тебя совсем замученный вид.

Я бы твой сон постерегла… Кудасов молча закусил губу, почувствовав, как вдруг ворохнулось в груди сердце… Что он мог ей ответить? Она медленно выпила коньяк, взяла было пачку сигарет, но тут же бросила ее, села к нему на кровать, наклонилась, начала кончиками пальцев поглаживать его лицо, словно стараясь согнать, стереть с него морщины: — Заездил ты себя совсем, Никита… Ты же молодой еще… Он закрыл глаза, чувствуя ее пальцы подрагивавшими веками. Снова сдавило сердце, потому что он подумал о безжалостно летящих минутах… И еще он понял, что совсем не хочет идти домой, не хочет отрываться от Дашиных волос… Эта женщина была ему больше, чем просто любовницей, она была ему родной — потому что только родной человек может без слов унять боль в душе — одними лишь прикосновениями… Они никогда не говорили о любви и не баловали друг друга нежными словами.

Иногда ведь можно все сказать и без слов… Кудасов вдруг совершенно отчетливо понял, что за все шесть с половиной лет, прошедших с их первой ночи, он чувствовал себя счастливым только тогда, когда Даша была рядом… Пусть кто как хочет это называет — наваждением, любовью, страстью… Какая разница?

Так, по крайней мере, было бы честнее… Татьяна… Все равно ведь, — мучаемся оба, делаем вид, что все нормально… Димка… Он вырастет — поймет… Должен понять… Почему я, как вор, должен встречаться со своей женщиной украдкой? Почему я должен делить ее с кем то… Даша… А вдруг она не согласится? Она никогда даже не заводила разговор о том, чтобы… Но ведь это я ничего не предлагал…» Никита Никитич впервые так безжалостно честно говорил сам с собой на «личную» тему.

До этого вечера он старался «закрываться», уходил от вопросов, которые бередили ему душу. Кудасов глубоко вздохнул, как перед нырком, кашлянул, спросил сдавленно: — Даша? Она вдруг как то напряглась, потом неохотно подняла голову, села, откинула волосы с лица: — Не знаю. Это не совсем от меня зависит… Даша дотянулась до столика, вытащила сигарету из пачки, закурила.

Я могу как то поспособствовать? Она ответила не сразу — через две сигаретные затяжки: — Ты… Не знаю. Можешь, наверное… Но вот захочешь ли… Он рывком сел: — Дашка! Да ты что? Я… Дашенька… Я для тебя… Расскажи, что за проблемы? Она старательно затушила окурок в пепельнице, потом обернулась к нему, посмотрела в глаза: — Я когда нибудь тебя просила о чем то?

У новой власти денег на кино не оказалось, все посыпалось… Начатые проекты замораживались, новые не запускались… Снимающих режиссеров остались единицы, они выгребали бюджетные деньги из Госкино подчистую, но даже и им не хватало… За роли стали драться… Я сначала еще на что то надеялась, думала, что так долго продолжаться не может, что там, наверху, опомнятся… Но кинематограф умирал.

Я — актриса, товарищ. Я должна играть, сниматься… Этот процесс должен быть непрерывным, иначе теряются форма, квалификация… Понимаешь? Никита молча кивнул. Она снова взяла сигарету, начала вертеть ее, не зажигая, между пальцев: — Последние съемки у меня были зимой… какой то дебильный боевик со стрельбой. Пять постельных сцен и два изнасилования… Фильм я, кстати, так и не увидела… Потом были только пробы и «смотрины».

Даже самым маститым стало тяжело… А предприниматели и бизнесмены деньги вкладывать в кино не хотят — так, если только какой нибудь «кошелек» блажь свою потешить хочет, если надо ему любовницу в «актрисы» вывести… Их понять можно — прокат в стране умер, «отбить» вложенное в фильм трудно. Трудно и долго… А выкидывать деньги на ветер — они еще не настолько «наелись» ими… Получить роль теперь — большая удача.

Получить хорошую роль — счастье… Она замолчала, потом решительно встала — Кудасов услышал, как забулькал коньяк, переливаясь из бутылки в стакан. Выпив, Даша заговорила громче, ее голос зазвучал резче, а исходившее от нее напряжение концентрировалось все больше и больше: — Я уже на счастье не надеялась… Еще немного — и я, наверное, согласилась бы даже на порнуху… Если бы кто нибудь предложил.

И тут звонок. Отсюда, из Питера. От настоящего режиссера, от мастера… Вечером принесли сценарий. Мне казалось, что я просто сплю, потому что о такой работе можно было только мечтать. Я все бросила — хотя, что мне было бросать — и приехала сюда… Даша умолкла, молчал и Никита, понимая, что главное еще не сказано… Он ждал и чувствовал, что это «главное» будет очень плохим, потому что не делятся люди радостными новостями таким голосом, каким говорила Даша. Пауза затягивалась.

Наконец, она вздохнула глубоко совсем как Никита несколько минут назад и выпалила: — Проект можно было бы запустить очень быстро — в течение месяца. Но… — Что «но»? Даша усмехнулась: — Но бизнесмен, который согласен полностью профинансировать работу — сидит в тюрьме.

А без него деньги двинуться не могут. Без него этот проект не запустится… Кудасова бросило в жар.

Бандитский Петербург - фильм 2 Адвокат - 2 серия из 10

Он сморщился, как от боли, и спросил ржавым голосом, заранее уже догадываясь об ответе, но все таки еще надеялся на что то: — Кто? Кто этот бизнесмен? Как его зовут? В случайное совпадение он, разумеется, не поверил.

Добрый бизнесмен Муха хотел делать хороший фильм, а его злые дяди в цугундер запихали… И любимая женщина не может получить роль, которая, возможно, была бы лучшей в ее жизни. Ловко… Как же они вышли то на нее? Ее то, судя по всему, «разводили» втемную… Она, наверное, даже представления не имеет, кто такой на самом деле этот добрый бизнесмен Мухин. А об Антибиотике и слыхом не слыхивала… Ее, скорее всего, даже не просили ни о чем, просто обрисовали ситуацию… Может быть, этот самый ее «настоящий мастер режиссер» и обрисовал.

Его снова зазнобило, хотя в номере было тепло, даже жарковато. А еще ему вдруг мучительно захотелось курить — этих позывов он не ощущал уже несколько лет. Она молчала, будто не слышала вопроса. Кудасов кивнул сам себе и заговорил дальше, не замечая, что повышает тон, постепенно заводясь: — Да, я его посадил!

За ним такое… Я его упаковал еще в сентябре… И пообещал ему, что сидеть он будет. Ты, как я понимаю, в сентябре еще слыхом не слыхивала ни про какой то фильм, ни про какой то сценарий… — Сценарий не какой то, — перебила его Даша. И написан он был еще около полугода назад… — Неважно, — махнул рукой Никита, но она упрямо мотнула головой.

А для меня важно… — Даша, — Кудасов уже почти кричал, — пойми ты! Тебя сейчас просто используют! Используют бандиты, которые всю эту канитель с фильмом придумали специально, чтобы Муху из «хаты» вытащить!

Они все очень четко психологически высчитали… — Я читала об этом, — перебила его Даша. Алекс… — она осеклась на имени, но тут же продолжила: — Наш режиссер — он что, по твоему, тоже мафиози? Он всю жизнь только тем и занимался, что фильмы делал. Хорошие фильмы! Их вся страна смотрит. А на последние два деньги давал Всеволод Мухин, которого ты называешь бандитом!

Так что ничего они специально с фильмом не придумывали, он кинематографистам давно помогает… — Это ни о чем не говорит! Ты не понимаешь! Они и на детские дома жертвуют, и на церкви… Да только это ничего не меняет — деньги то все равно грязные, не просто грязные, кровавые денежки… Не бывает у бандитов чистых денег! Ты думаешь, что в ментовке работаешь, от государства зарплату получаешь, взяток не берешь — значит твои деньги чистые?

Крови на них нет? А то, что это государство, которому ты служишь, Белый Дом расстреляло, со своим же законно избранным парламентом — это как? Пол Москвы кровью залили… То, что это государство все счета в Сбербанке заморозило, стариков пенсионеров в нищих превратило — это, конечно, не бандитизм и не воровство?!

Очнись, Никита! Посмотри на рожи тех, кто в нашем правительстве сидит, посмотри, как они жрут пьют, во что одеты, на чем ездят и куда! Но на них ты не гавкнешь, не ведено! Она стояла посреди номера абсолютно голой, чуть расставив длинные ноги, с пустым стаканом в руке. Самая прекрасная, самая желанная женщина на свете… Кудасов с усилием сглотнул — у него начало саднить горло… Грипп, это все грипп этот не проходит… — Я занимаюсь своим конкретным делом, — устало сказал Никита.

Или что — по твоему, если я все равно всех, кого надо бы, не пересажаю, значит и никого сажать не надо? Чего, мол, нашу мелочь питерскую душить, если в Москве на самом верху такое творится? Так, что ли?

Просто… Знаешь, везде в мире капиталы сколачивались одинаково. Нельзя же теперь на каждого богатого смотреть, как на сволочь… Ты говоришь, они на церкви и детские дома дают — а по твоему, лучше, если церкви останутся разрушенными, а в детских домах ребятишки будут по очереди зимние ботинки носить?

Этот Мухин… Я его не знаю… Но что, от того, что он останется в тюрьме — кому то лучше будет? Лучше, если хороший фильм не выйдет, актеры и вся съемочная группа будут как и раньше — лапы сосать? Лучше, если наши люди по прежнему будут эти кретинские американские боевики смотреть да сериалы про мексиканских дебилов? Будет справедливо. Честно будет, понимаешь? Она ничего не ответила, опустилась обессилено в кресло у столика, длинные русые пряди закрыли ее глаза.

И такая обреченная безнадежность была во всей ее фигуре, что Кудасову захотелось завыть в голос. Он растер рукой горло и сказал шепотом: — Даша, Дашенька, ты даже не понимаешь, о чем просишь… Она резко вскинула голову, огромные глазищи блеснули в полумраке: — Я у тебя ничего не прошу!

Не просила и не прошу. И просить не буду, не волнуйся! Ты поинтересовался моими проблемами — я тебе рассказала. Надеюсь, любопытство твое удовлетворено? Можно проходить мимо, товарищ. Каждый умирает в одиночку. Свои проблемы я буду решать сама! Мужики, которые берут на себя беды своих женщин — всегда в России были редкостью.

У нас только бабы должны мужиков понимать и жалеть — сочувствовать им, советовать что то, стрессы снимать… Бандиты и воры, говоришь? Да их хотя бы за то уважать можно, что они своих жен и любовниц из нищеты выдернули, что детей своих куском хлеба обеспечили… — Отняв его у других детей, — закончил за нее Никита.

Он вылез из постели и, покачиваясь от внезапно навалившейся слабости, шагнул к ней: — Даша, Дашенька моя… Проблемы ведь по разному решить можно… — О, да! Так что — не забивайте себе голову! Бесплатные добрые советы мне не нужны, я их сама кому угодно дать могу… Мою проблему можно решить изменением подхода к ней, ты хотел сказать? Драмы Криминал г. Попробуйте Kartina. TV 15 дней бесплатно! Смотрите прямо сейчас, в Full HD и на любом устройстве!

Зарегистрироваться и смотреть 15 дней бесплатно. В главных ролях:. Драмы Криминал О сериале Рекомендации Смотреть. О сериале «Бандитский Петербург». Данная страница предназначена только для ознакомления с контентом. Возможность просмотра или его наличие в платной подписке зависит от страны пользователя. Если вам понравился «Бандитский Петербург». Все рекомендации В клетке Сериал г. Шторм Сериал г. Её секрет Сериал г. Бесстыдники Сериал г.

Чужая кровь Сериал г.