Ход белой королевы краткое содержание, Ход белой королевы (фильм) — Википедия
Она была взволнована. Ребята ревели громко, хором, с ужасом глядя сквозь слёзы на Наташу. Чего утвердился-то стоя?
Мы подъехали к группе зрителей, стоящих возле трассы. Тут был контрольный судья с секундомером. Увидев Чудинова, он поспешил к нему:. Много времени на прямой потеряла. Куда ей до нашей Бабуриной!
Будто на разминку вышла, а ведь это уже последняя треть дистанции. Эх, такой бы ещё технику с хорошим тренером отработать! Я, конечно, не уговариваю, но на твоём месте, если б во мне оставалась хотя бы капля…. Задатки дай бог, но техника… - Он зевнул с подчёркнутым равнодушием. Пока я снимал с шеи ремень бинокля, передавал его Степану, а тот налаживал по глазам себе стекла, лыжница, уже унёсшаяся от нас на солидное расстояние, вышла на спуск.
Мчась на большой скорости и, видно, пробуя спрямить немного кривую от флажка к флазкку, она сделала рискованный разворот вокруг куста. Чтобы сохранить равновесие, гонщица слегка наклонилась в сторону и задела за куст. Я видел, как ветерок подхватил снег, облетевший с потревоженных сучьев. Ну-ка, погляди по списку… У тебя с собой? Сейчас узнаем, что за птица. В списке под номером «15», как я уже видел раньше, значилось: «Наталья Скуратова, «Маяк», Зимогорск».
Но сейчас меня вдруг словно осенило. Я в один миг прикинул, что может получиться, если… И я уверенно сообщил:. Ты же как раз решал, куда ехать: либо в Вологду, либо в Зимогорск. Перст судьбы указует на Вологду. Вологда, говоришь? Нет, старик. Вопрос решён, выбор сделан - твёрдо еду в Зимогорск, от греха подальше.
Когда, спускаясь с холма, я в последний раз глянул на трассу гонки, там произошла какая-то заминка. Я видел, как контрольный судья что-то кричал в рупор лыжнице, показывая ей, очевидно, что она срезала дистанцию и ушла за флажок.
Кричали где-то зрители. И лыжница, застопорив на полном ходу, взметая целое облачко снега, растерянно оглядываясь, торопливо возвращалась обратно вверх по крутому снежному склону.
По-видимому, она сбилась с трассы по неопытности или слишком увлёкшись скоростью на повороте. У финиша, где азартно толклись зрители, болельщики, лыжники и пробивались вперёд фоторепортёры, я услышал голос диктора, нёсшийся из репродуктора на столбе:. Спортивное общество «Маяк». Сегодня Бабурина в третий раз выигрывает личное первенство.
Правда, время, показанное Бабуриной, не выводит пока ещё «Маяк» на первое место по командному зачёту. Зимний кубок, по-видимому, опять остаётся у «Радуги». Пока ещё толпа не заслонила от меня черты финиша, я увидел, как Алиса, миновав заветную линию под аркой, разом как бы сникла и, совершенно обессиленная, с размотавшейся чёлкой, прилипшей к мокрому лбу, почти падая, в полном изнеможении повисла на руках подбежавших к ней и успевших подхватить её под мышки лыжников.
Да, что говорить, Алиса Бабурина умела, по выражению лыжников, выкладываться до конца, все ставя на карту и отдавая к финишу сполна весь запас сил. На правильный состав я попал? И я вам одеколону в мази подливать не обязан. Собрался за ней, по слухам, в город Вологду. У контрольного судьи спроси.
Потом, кажется, раздумал, перерешил, изменил направление. Следует в Зимогорск, на Урал. Привет крупным шрифтом! Ерунда все. Одно только верно: что Чудинов уезжает в Зимогорск. Решил окончательно. Ему вообще стало казаться, что он уже дал спорту всё, что мог.
А тут вы ещё на собрании, скажу вам честно, не очень-то тактично выступили. Пытались свалить на него все. Жаловались, что резок очень. А ведь вы знаете сами прекрасно, кто виноват и почему вы засиделись на старых показателях.
Чего ему ещё надо? Я опять сегодня пришла первой, а ему все мало. Упёрся в свой проклятый секундомер! Тоже неплохо. Другие ещё хуже. Не могу я ради его тренерского честолюбия превратиться в машину какую-то, от всего отказаться. Просто надоело!
Нет, правда, Кар, вы должны меня понять. Я так больше не могу. Из-за каждой рюмки случайной - драма; за покером лишний часок ночью посидишь - утром выговор, распеканция; папироску заметил - у-у! Мировой скандал… Он меня прямо истерзал этим режимом.
Говорят, что я люблю лёгкую добычу. Ну неправда, сами видели - выкладываюсь вся, без остатка. Всё на карту! Когда финиш проскочу, так уж не могу на ногах держаться, «последняя из-не-моге», как сам Чудинов шутит. Когда я на лыжне иду к финишу, для меня нет ничего больше в жизни, ну, а уж в жизни-то, извините, у меня не только одна лыжня, могу себе позволить и другие радости. Понятно вам это? Вы идёте без запаса, только, на пределе, держась на технике и на самолюбии.
А спорт, как я понимаю, - это прежде всего здоровье, сила. Вы же все растрачиваете впустую, не соблюдая режима, и не тренируетесь, в расчёте на счастье, па везение ваше. Она уже пришла в себя и, подняв свой остренький подбородочек, передёрнула плечами под накинутой изящной шубкой.
Мне все это, как говорится, в грамзаписи слышать уже не так интересно. Извините, я всё это слышала из первоисточника и, если захочу, - услышу ещё десять раз. Неподалёку от грелки-раздевалки лыжной станции я нагнал двух девушек, которые медленно брели, вскинув на плечи связанные лыжи. На девушках были одинаковые лыжные костюмы с лучистыми эмблемами «Маяка» на рукавах. У обеих были понурые спины побеждённых. У одной был номер «7», а у другой, более рослой, - «15». Я узнал в рослой лыжнице Наталью Скуратову, а под номером «7» в стартовом списке значилась Мария Богданова, землячка Скуратовой, лыжница из того же зимогорского «Маяка».
Девушки медленно шли прямо по снегу, не разбирая дороги и негромко переговариваясь. Я слегка задержал шаг. Маленькая Маша Богданова причитала своей уральской скороговорочкой:. Москва-то, однако, слезам не вери-ит. Я с этим покончила, понятно-о? Ух, как накатисто, по-уральски прозвучало у неё это последнее «о»! Маленькая вскинула на неё испуганные глаза:.
А как же зимний праздник? Гонки-то на руднике! Ты же у нас в городе первое место держишь. Команду подвести хочешь, да? Решила, и конец. Кажется, знаешь мой характер? Удивительно быстро разрастался Зимогорск! Ещё перед войной не было и города такого на карте.
Только на детальных десятивёрстках помечен был старый зимогорский рудник, где промышляли старатели. Но оказалось, что зимогорская руда наделена ценнейшими качествами. И, когда в великом переселении промышленности на восток, сюда, за Уральский хребет, в первые годы войны перебирались большие южные заводы, очень кстати и в самую пору пришлась зимогорская руда. Правда, для того чтобы годна она была в дело и утолила нужды перекочевавших сюда предприятий, требовалось обогащать её - из горы поступала она не той кондиции, которая требовалась промышленности.
И выросла возле рудника на склоне той же горы, только пониже, и в сроки, сперва даже ошеломившие местных несколько медлительных, к таким темпам не привычных жителей, большая обогатительная фабрика. Там руда отсортировывалась, подвергалась концентрации, в отсадку, а все лишнее, ненужное шло в отвал.
А вокруг фабрики стал стремительно расти, раскидываясь по крутым взгорьям, пробиваясь сквозь лес, новый город. Мне не раз приходилось бывать в Зимогорске. Сперва жизнь тут была нагой, как схема, которая давала лишь самые первичные очертания возникавшему городу. Улицы размечались в густом сосновом бору, который подступал к самому руднику.
Часто они назывались уже улицами, но это были ещё просеки, так же как поляны в лесу несколько преждевременно именовались площадями. И зачинавшаяся в городе жизнь вся была наружу… Везде были видны каркасы будущих зданий, ещё не обросшие кирпичной кладкой, или деревянные остовы, пока ещё не зашитые тёсом; трубы водопровода шли по открытым траншеям, воду разбирали прямо на улицах у колонок.
Тут же, на улицах, дымились временные очаги, сушилось стираное белье перед лёгкими бараками или землянками.
Казалась вывернутой прямо на улицу и вся торговля - магазинов ещё не было, торговали с открытых лотков или в палатках. Даже лампочки, которыми теперь освещался строившийся город, были лишены колпаков и горели прямо на столбах каким-то зябким, голым, неуютным светом.
Дома отстояли далеко друг от друга. Между ними напирала густая зелень не желавшего отступать леса. Город только начинал врастать в него. Но когда я попал в Зимогорск всего лишь через год, жизнь здесь уже прочно обосновалась, все вокруг стремительно обстраивалось, крылось, огораживалось, вбиралось вовнутрь. Товары лежали уже не на лотках, а за витринами магазинов,вода вошла в дома, трубы скрылись под землёй, земля оделась дощатыми или кирпичными тротуарами.
Лампочки на уличных столбах горели уже в колпаках, а белье сушилось на балконах или во дворах, которые сомкнули дома в один уличный порядок и превратили проходивший возле рудника большой тракт в обстроенную с обеих сторон городскую магистраль. Но упрямая и своенравная природа Северного Урала не смирялась.
С гор, гонимые сибирским ветром, сыпучие, как дюны, двигались зимами снежные сугробы. Они наваливались на окраины городка, вторгались в улицы, подступали к самому центру, где уже сияли по вечерам на площади Ленина огни кинотеатра «Руда» и достраивалась гостиница «Новый Урал».
Так свирепы и снегообильны бывали порой метели, что заметали городок до крыш, и приходилось прокапывать иной раз дорогу возле городских учреждений, отбивать с лопатами в руках наступление снегов на город.
И, может быть, потому, что такой снежной стояла тут всегда зима, город ещё в бытность небольшим рудничным посёлком славился во всей округе своими лыжниками, охотниками и скороходами.
Из-за них и прослыл новый город Зимогорск во всей округе гнездом покорителей снегов, неутомимых гонщиков на дальние дистанции.
Чаще и чаще стали появляться на Уктусских горах за Свердловском в дни всеуральских зимних спортивных праздников коренастые и рослые зимогорцы, которым иной раз уступали лыжню именитые скороходы белой тропы. Однако ещё ни один алый свитер всесоюзного чемпиона не был привезён в Зимогорск его лыжниками.
Чего-то не хватало для окончательного утверждения спортивной славы Зимогорска его выносливым гонщикам и гонщицам. Это не мешало уральцам считать Зимогорск городом больших надежд, а самим зимогорцам гордиться уже немалыми победами своих лыжников на областных соревнованиях.
И в дни народных праздников в колоннах зимогорских демонстрантов мимо дощатых трибун на площади Уральских партизан несли почётные спортивные трофеи, вымпелы, кубки, ларцы, завоёванные зимогорцами на снежной дорожке. Знаменит тут был особо клуб «Маяк», созданный ещё при зимогорских рудниках. Добрые две трети местных призов хранились в этом клубе в стеклянном шкафу, под спортивным знаменем, на голубом фоне которого была изображена стройная алая башня, мечущая снопы золотых лучей в обе стороны.
На заманчивый свет «Маяка» слетались лучшие лыжники из всей округи. Горы, окружающие Зимогорск, были необыкновенно удобны для проведения сложных лыжных кроссов и соревнований слаломистов, ветром проносящихся меж красных флажков по каверзно размеченной молниеобразной трассе.
Тут же, на замёрзшем горном озере, встречались зимой конькобежцы и хоккеисты. И давно уже мечтали зимогорцы, что спортивная слава их города разнесётся по всей стране, что москвичи и ленинградцы, вологодцы, горьковчане уступят не один алый свитер всесоюзного чемпиона зимогорским лыжникам.
И кто знает, может быть, наступит когда-нибудь давно загаданный день, когда мощные производственные успехи зимогорцев, передовиков рудника и обогатительной фабрики, спортивные победы зимогорских лыжников и прочие заслуги местных жителей будут наконец всеми признаны и именно здесь, в Зимогорске, станут проводить большую зимнюю спартакиаду - розыгрыш традиционного хрустального «Кубка Зимы».
С ревнивой надеждой ждали и сейчас в Зимогорске результатов лыжных гонок под Москвой. В своих пылких ожиданиях зимогорские болельщики рассчитывали прежде всего на отличные результаты общей любимицы, местной чемпионки по лыжам Наташи Скуратовой.
Рослая, на первый взгляд даже чуточку тяжеловатая, женственно застенчивая в жизни, воспитательница из лесного детского дома-интерната становилась неузнаваемой, едва выходила на дистанцию. Тут ей не было равной во всей округе, и она поистине превращалась в полновластную «Хозяйку снежной горы», как прозвали её с лёгкой руки одного из восхищённых и красноречивых болельщиков.
Конечно, знали в Зимогорске, что есть в Москве «шибко ходкие» гонщицы. Особенно много говорили о далёкой, но от этого не ставшей менее опасной москвичке Алисе Бабуриной.
Имя её то и дело появлялось в центральной спортивной печати. Однако местные любители спорта были убеждены, что встреться Скуратова с Бабуриной на лыжне - не ударит лицом в снег хозяйка белых уральских круч. Начиная с этого момента повествование Карычева ведётся двояким образом: то как непосредственное свидетельство очевидца, каким он сам являлся, то так, будто он восстанавливает в воображении все происходившее по сведениям, которые ему удалось раздобыть.
Когда я указал автору на это, он упрямо твердил, что все описанное им построено на фактах, что он ничего не придумывал… А если он описывает то, чему не был свидетелем, то, значит, он обо всём этом узнал от участников событий, тщательно и кропотливо, день за днём установив те происшествия, о которых говорит.
И в конце концов я решил, как уже сказано выше, оставить повествование таким, каким вёл его сам Карычев в своей рукописи. Ведь автора надо осуждать или оправдывать по законам, которые он сам для себя устанавливает в данном произведении.
В день возвращения из Москвы команды зимогорских лыжников Никита Евграфович Скуратов, в прошлом рудничный старатель, заядлый таёжный охотник, бригадир горняков, багермейстер, а ныне воспитатель юных ремесленников при руднике, с нетерпением спешил домой. Обив на пороге крыльца снег с чёсанок, он вошёл в бревенчатый, крепко, на старый уральский лад, срубленный дом, подаренный ему за многие заслуги городом. Жена, аккуратная, миниатюрная, сама такая же вся прибранная, как горница, на стенах которой висели почётные грамоты Никиты Евграфовича, сына Савелия - рудничного техника - и спортивные дипломы Наташи, расставляла тарелки на столе, застланном праздничной скатертью.
Он повесил полушубок и вошёл в горницу. За столом уже сидел сын Савелий. Он недавно вернулся с действительной службы в армии и ещё не спорол петли для погон с гимнастёрки.
Вазочка с вареньем, свежие шанежки, миска с мочёными яблоками посреди стола - всё говорило о том, что в доме ждут гостью. Но дочери не было. Самолёт-то московский давно пришёл. Я видел, физкультурники с аэропорта ворочались с музыкой. Оплошали там, говорят, наши, - Быть того не должно!
Москва, конечно, город центральный, однако против наших на лыжах сроду не выстоит. Не свычны они. Вот приедет Наташенька, тогда и узнаешь, как они там управились, в Москве. Как раз к свежим шанежкам поспеет. Нашла чем утешить. Там им, верно, банкеты в Москве задавали, «Метрополь», «Националы», соус метрдотель, как нам, когда на слёт ездили.
А ты - шанежки! Но в дверях показался молодой парень в чёрной ушанке и форменной шинели, которая, видно, досталась ему после ремесленного училища и сейчас была уже порядком тесна. Ты же на руднике у меня в ремесленном учился, на багермейстера пойти мне обещался. Паренёк смущённо комкал шапку. Он весь зарделся - от шеи до подстриженных по-спортивному висков, над которыми смешно торчал в разные стороны боксёрский хохолок. Только я в литературный кружок записался, стал собственным корреспондентом в редакции, в «Зимогорском рабочем».
Вот, пожалуйста, удостоверение. Он встал с табуретки, пододвинутой к нему Савелием, порылся в кармане, вытащил небольшую картонную книжечку, а потом, ещё более смущаясь, вытянул из нагрудного внутреннего кармана вчетверо сложенную газету.
Скуратов взял газету, расправил её твёрдыми, негнущимися пальцами, отставил подальше от глаз, на всю длину руки, слегка избычился, читая:. Так то, однако, написано «До-Ре-Ми». А тебе разве так фамилия? Это как в Москве. Кукрыниксы есть , тоже по началу фамилий пишутся. Так втроём сроду и работают. В «Крокодиле» пробирают кого надо с песочком по международной политике.
Ишь ты, До-Ре-Ми! Ну, садись, До-Ре-Ми. Чего утвердился-то стоя? Сядь, говорю! Мать, угости шанежками-то. Ну, стало быть, однако, ты что же про Наталью-то нашу писать собрался? С ещё большим нетерпением ждали в этот день Наташу Скуратову на другой окраине Зимогорска, примыкающей к густому сосновому бору.
Два ярких шарообразных молочно-белых электрических фонаря освещали крыльцо хорошо срубленного бревенчатого двухэтажного здания с вывеской «Зимогорская школа-интернат». Нелегко было вернуться сюда после того, что произошло в Москве… Небось ждут не дождутся, когда приедет тётя Наташа, и уже заранее предвкушают, как будут, передавая из ладошки в ладошку, не дыша, рассматривать золотую медаль, как будут любоваться снимком хрустального кубка.
Как же сказать, как объяснить им, особенно Сергунку Орлову, так убеждённому в её непобедимости, что не оправдала их надежд тётя Наташа, оплошала в Москве и возвращается ни с чем, раз навсегда закаявшись пытать своё счастье на большой лыжне. А как нахваливали, как уговаривали никого не бояться! Где, мол, тонконогим москвичкам, модницам-накаблучницам угнаться за Хозяйкой снежной горы.
Чуть было не поверила, дура! Вот тебе и московские фу-ты ну-ты, ножки гнуты, каблук рюмочкой! Ну, теперь все, раз и навсегда! Наташа решительно поднялась на заснеженные деревянные ступеньки крыльца, поставила чемодан, огляделась, вздохнула, на секунду задумалась и энергично дёрнула рукоятку звонка.
И дверь тотчас же распахнулась. Накоротко стриженный, круглолобый, тугощекий крепыш вылетел из неё и бросился на шею Наташе. Он был тяжелехонек. Наташа невольно пригнулась, когда мальчуган повис на ней.
А за Сергунком вывалились прямо на мороз, купаясь в облаках пара, ребятишки - мальчата и девчурки, одетые в синие матроски. Обнимая по очереди ребят и одного за другим вталкивая обратно в дверь, откуда валил паром тёплый воздух, Наташа сердито приговаривала:.
Что вы на мороз выскочили?! Живо, живо марш в дом! Простудиться захотели? Сергунок, кому говорю?! А вокруг неё всё прыгало, скакало, повизгивало, все лезло обниматься, тыкалось в щёки, губы, подбородок, совалось под руки, искало немедленного прикосновения. А Сергунок, уцепившись за рукав Наташи и протискиваясь с нею вместе боком в дверь, чтобы как-нибудь не отпустить её от себя, заглядывал в лицо и все спрашивал:.
Он у тебя где?.. В чемодане? А где медаль? И вместе с другими мальчишками он тащил чемодан из рук Наташи, спотыкаясь, путаясь у неё в ногах и всем мешая.
А я тоже всё время тренировался и новый поворот выучил прямо на ходу, вот так - смотри! Отпустив Наташу, продолжая одной рукой держаться за чемодан, он попытался сделать прыжок с поворотом в воздухе и шлёпнулся на пол под общий хохот ребят. Встал, легонько сопя, деловито отряхнулся, успел ткнуть локтем под бок кого-то из насмешников, пробурчал басом:.
Сразу стало совсем тихо. Наташа видела, с какой верой и азартным предвкушением смотрят на неё ребячьи глаза. Ребята деликатно промолчали. Физиономии у них были расстроенные. Они напряжённо вглядывались в лицо воспитательницы. Все опять немножко помолчали. Сергунок с тремя другими мальчиками всё ещё держал на весу Наташин чемодан.
Теперь они осторожно и неслышно поставили его на пол. Внезапно Сергунок мотнул стриженой головой:. А в другой раз, однако, вы всех перегоните. Да, тётя Наташа? С вами вот ходить на лыжах буду, а на гонки - нет. Что такое, думаю. А это ты, Наташенька. Соскучились по тебе. Верно, ребята?
Ну, что молчите? Не рады, что ли? Только и слышно было: когда да когда тётя Наташа приедет? А приехала - радости не вижу. Так почти одновременно оставили спорт, как говорится - сошли с лыжни, подававшая такие большие надежды и слывшая у себя в городе непобедимой Наташа Скуратова и некогда знаменитый лыжник, бывший чемпион страны, а затем известный тренер Степан Чудинов. Тщетно было отговаривать его, по крайней мере сейчас. Он поступил так, как решил. Я лишь постарался ещё больше утвердить его в сделанном им выборе.
Конечно, Зимогорск, а не Вологда. Именно Зимогорск - глухое, почти таёжное место, где на лыжах, как я уверил моего друга, ходят только охотники, а о настоящем спорте вообще ещё ничего пока не слышно. Я понимал, что обманываю друга, который, зная, как много мне приходилось таскаться по стране благодаря моей профессии разъездного корреспондента, полностью доверился моим географическим познаниям.
Но, признаться, совесть не очень терзала меня. Я поступал так в интересах отечественного спорта и самого Чудинова, ибо считал решение его сойти с лыжни временной блажью. Меня несколько обнадёживало то хорошо всем нам знакомое выражение сдержанного восторга и нетерпения, которое промелькнуло на деланно-бесстрастном лице Степана, когда он на гонках в Москве глянул в бинокль в сторону уходившей Скуратовой.
Ведь должны же они были встретиться там, в Зимогорске, и, по моим расчётам, довольно скоро… Ну, а дальше видно будет. А там за семь бед - один ответ…. Я принял от моего друга на временное хранение его коллекцию зажигалок и всяких других огнедобывающих игрушек и проводил его в Зимогорск, обещая в скором времени наведаться туда во время одной из ближайших корреспондентских своих поездок, чтобы поглядеть, как идёт там строительство… Пожелал Чудинову удачи на новой, вернее - на старой, стезе, куда тот теперь полностью вернулся как инженер-строитель и архитектор.
Но боюсь, что некоторые сомнения в точности моих сообщений зашевелились в душе моего друга тотчас же по его прибытии в Зимогорск. Узнав, что гостиница «Новый Урал» находится неподалёку от вокзала, Чудинов пошёл туда пешком. Настроение у него было отличное. Раненая нога в последние дни совсем не ныла, чемодан казался лёгким, и Чудинов, полный ощущения заново начинающейся для него жизни, насвистывая, просторно шагал по дощатым, очищенным от снега тротуарам Зимогорска. День был погожий, яркое зимнее солнце заливало холодным и слепящим светом заснеженный городок.
Из-за домов, ладно срубленных из мощных стволов, глядели высокие ели, за которыми круто вздымались горы. Казалось, что тайга и горы обступают городок со всех сторон. За зубчатой стеной бора полого уходил склон большой горы, изрезанной ущельями и оврагами, над которыми нависали карнизы снеговых наносов. Между стволами ближних елей и высоких мачтовых сосен видны были фабричные трубы. И над городом пели гудки. Далёким шмелём жужжал один, звонко трубил другой, откуда-то из-за леса доносился тоненький гудок третьего - видимо, кончалась смена.
Чудинов шёл, с весёлым любопытством читая названия улиц, выведенные на аккуратных дощечках. Всё говорило о том, что городок совсем молод и очень гордится тем, что уже может называться городом. Но выдавали его недавнее прошлое, когда он был лишь всего-навсего лесным посёлком при руднике, те же самые таблички на углах и перекрёстках улиц. Многие из них ещё не успели переименоваться в улицы и продолжали называться по-прежнему, по-лесному: Большая просека, Дровяная поляна, Сибирский тракт, Глиняная горка… Наблюдательный глаз Чудинова в расположении и названии улиц читал историю городка и уже угадывал, в каком направлении пошёл он строиться.
Вот здесь, очевидно, город зачинался у рудничной горы, и называлось тут ещё многое по старинке. Вот улица Большая Кутузка, а есть, должно быть, ещё и Малая. Острожный переулок, Шоссе колодников. Тут, видно, проходил когда-то этап и звенели кандалы… Казённая улица, Шалыгановка.
Здесь, должно быть, немало было пропито последних грошей… Болотная, Погорелая, Оползенный переулок, Приказчикова дача. Ну и, конечно, были тут улицы Барачная, Больничная, Кладбищенская. А вот здесь, видно, город стал пробиваться сквозь тайгу и горы. Лесной взвоз, Пустая улица - верно, была когда-то раскорчёвана и не сразу застроилась. А вот пошла уже и культура; Водопроводная, Школьная, Электрическая, Библиотечный переулок и, конечно, широкая площадь Ленина.
Туда выходили старая, недавно ещё переставшая быть просекой, а теперь уже улица Емельяна Пугачева и проезд Джордано Бруно. То были неповторимые следы первых памятных лет Октября. А вот это уже совсем недавнее строительство: Кирпичный проезд, Эвакоградская, видно, селились тут эвакуированные вместе с заводами. И тут же шли улицы Киевлянская и Москвичева, и вели они к большому скверу Победы, от которого начинался вид на Новорудничный проспект.
Навстречу пронеслась по обочине улицы группа ремесленников в чёрных шинелях. Они катили на лыжах парами. Их сопровождал, тоже на широких охотничьих лыжах, пожилой воспитатель в светлых чёсанках и меховом треухе. Обгоняя приезжего, скользил вдоль дощатого настила солидный служащий. У него были короткие лыжи, а на груди он повесил при помощи особой лямки портфель, чтобы не мешал работать палками на ходу.
Румяная молодуха, должно быть домовитая хозяйка, легко пересекла на лыжах путь Чудинову. За спиной её погогатывал гусь, голова которого торчала из-под клапана вещевого мешка.
Чудинов уже с некоторой насторожённостью отметил про себя это обилие лыжников на улицах городка, который по его собственному выбору должен был стать отныне местом новой деятельности и убежищем от прежних увлечений.
Налетевший порыв ветра сорвал с крутой крыши дома маленький вихрь снега, твёрдые снежинки и ледяшки застучали в афишу, наклеенную на огромном щите.
Все более мрачнея и уже охваченный недобрыми подозрениями, Чудинов прочёл:. И тут, как впоследствии признался мне сам Чудинов, он уже окончательно засомневался в тех сведениях, которые я ему сообщил относительно Зимогорска.
Поставив чемодан на снег, он ещё раз взглянул на афишу и стал скрести затылок под пыжиковой шапкой, сдвинув её на перед до самых бровей, что обычно не предвещало ничего хорошего. Эх, было б мне Вологду выбрать!
И, решительно подхватив чемодан, он двинулся дальше. В конце концов, он совсем не обязан раскрываться перед местными спортсменами, с которыми не собирался заводить знакомства, что сам в прошлом имел кое-какое отношение к лыжам! Да никто его и не тянет за язык. А думать, что кто-нибудь из местных слышал его имя, не приходится: слишком много времени прошло с той поры, когда фамилия Чудинова гремела над всесоюзной и европейской лыжнёй.
А как тренер… Впрочем, кто же помнит фамилии тренеров! Он подошёл к большому двухэтажному зданию, часть которого была ещё в лесах. На лесах, окружавших вход, висело временное полотнище с надписью: «Гостиница «Новый Урал». Огромная вертящаяся дверь, вероятно сенсационная новинка для этих мест и гордость строителей, приняла в свои стеклянные секторы приезжего и, мягко пахтая воздух, внесла Чудинова в холл. Гостиница, по-видимому, уже обживалась, хотя ещё не была полностью достроена.
В просторном холле-вестибюле носились запахи стройки, аромат хвои, терпкий душок свежей краски и линкруста, но уже натягивало из ресторана жилым кухонным духом, и лестница, ведшая на второй этаж, была застелена ковром, а возле стойки портье стояло чучело вздыбленного медведя, над которым простирала лапчатые листья пальма в кадке. Навстречу Чудинову из глубины холла выплыла женщина исполинского роста и могучего сложения. Она была на полголовы выше Чудинова. Чудинов ответил, что прибыл в Зимогорск на работу из Москвы и, как ему сказали, должен временно, до предоставления квартиры, остановиться в гостинице.
Он предъявил своё удостоверение и, с удовольствием прислушиваясь к собственным словам, повторил, что он инженер-строитель. Ему уже хотелось как можно скорее покончить со всеми формальностями, связанными с переездом, и взяться за дело, которому он теперь посвятит уже без всяких помех все своё время.
Уж эти мне тяжелоатлеты! Съехались на первенство района, а нет чтобы за собой снаряды убрать.
Понакидают везде! С устрашающим проворством она принялась хватать огромные литые гири и тяжеловесные штанги, толстые стальные блины, лежащие на полу. Их только сейчас разглядел Чудинов, войдя со света в полумрак холла. С изумлением следил он за богатырскими движениями этой поляницы, которая без натуги швыряла или откатывала снаряды в угол. Потом она вернулась к конторке. Я тут комендантом работаю. Олимпиада Гавриловна меня зовут, но большей частью тётя Липа.
Будем знакомы. Только извините, на двоих будет. Гостиница ещё не вполне вся открытая, пока у нас на манер общежития, временно, конечно. Ну, а покуда что будете один жить, только в случае переполнения вторую коечку заселим. Вы присаживайтесь. Можете вон там газетку почитать.
Если желаете с дороги побриться, у нас парикмахер очень прекрасный из Мариуполя. Как эвакуировался в сорок первом, так и остался. Культурный такой, будет вам о чём с ним поговорить. Все, кто к нам бриться ходят, очень уважают. Дрыжик его фамилия, Адриан Онисимович. Легко вскинув на плечо увесистый чемодан Чудинова, прежде чем тот успел что-либо сказать, она унеслась вверх по лестнице, Документы, выложенные Чудиновым на стойку, едва не улетели за ней - такое возмущение воздуха произвела она своими мощными движениями.
Через несколько минут Чудинов уже сидел в парикмахерской в кресле перед большим зеркалом, в котором через просторное окно за переплётом лёгких лесов отражались сугробы, ели на улице, редкие прохожие. Парикмахер Дрыжик, величественно-медлительный, с печатью интеллектуальной грусти на лбу, маленькими усиками и в несколько старомодном пенсне, сдвинутом к кончику носа и позволяющем смотреть поверх стёкол, работал над физиономией приезжего.
В движениях брадобрея сквозило, несмотря на старательную деликатность жестов, некое искусно прикрываемое на миг пренебрежение: и нетаких, мол, брить приходилось… Иногда, отложив в сторону бритву, он заглядывал в зеркало, склоняясь к нему, осторожно трогал кончиком мизинца прыщик на собственном подбородке и при этом продолжал вести неспешный, полный достоинства разговор, обращённый не к Чудинову, а преимущественно к отражению клиента в зеркале.
Полюбите город. Будьте уверены. Я когда сюда эвакуировался в сорок первом, тут фактически только посёлок был у рудника, а теперь - глядите! А руда у нас какая! Да и теперь… - Он снизил голос, почти перейдя на шёпот: - Это, конечно, не подлежит оглашению, но мы тут свои.
А уж лыжники у нас - самородки буквально! Лыжами интересуетесь? Чудинов решительно замотал головой, так что даже шматок белой пены слетел у него со щеки на халат парикмахера. Дрыжик озадаченно посмотрел на его отражение, даже голову приблизил к зеркалу, а потом, обернувшись, впервые внимательно вгляделся в лицо Чудинова, как бы не веря.
Замкнутая Бэт старается держаться подальше от учениц и учителей. Но с удовольствием общается с уборщиком Шайбелом, на которого случайно наткнулась, спустившись в подвал.
Уборщик увлекается шахматами и учит игре девочку, обнаружив у нее необычайный талант. Прием транквилизаторов усиливает незаурядные способности Бэт, она с легкостью побеждает членов школьного шахматного клуба. Через время Бэт удочеряет семья Уитли. Приемная мать Элма оказывается алкозависимой.
Кроме того, она увлекается теми же транквилизаторами, что выдавались в приюте. Это дает возможность девочке продолжить прием таблеток, украденных у матери. Увлечение шахматами приводит Бэт на шахматный турнир и она быстро выходит в финал соревнований. Перед решающим матчем с лучшим игроком Гарри Белтиком девочку охватывает паника.
Спрятавшись в туалете, она принимает очередную таблетку. Это приносит ей победу в соревнованиях и титул чемпионки штата. Для Бэт начинается новая жизнь. Она разъезжает по стране, участвуя в различных шахматных соревнованиях. Тимофей Крыжалов Гелена Ивлиева Тюликов Пантелеймон Крымов Сценарий: Виктор Садовский. Краткое содержание: Тренер решает уйти из спорта, но его ученица, будущая "белая королева", победившая на чемпионате по лыжам в Высоких Татрах, возвращает его к любимому делу.
В фильм включены документальные кадры первенства мира по лыжам в Высоких Татрах. Ход белой королевы смотреть онлайн Последнее обновление: Вспомнился фильм "Ход белой королевы". Ощущения: сила духа, стремление к победе, уверенность, красота хода, скорость, - может быть это только прежние воспоминания и ныне фильм может разочаровать?
Перечитала Льва Кассиля. И все таки это сильно! Обязательно посмотрю фильм еще раз и вместе с дочкой. Автор: Ирина [ Автор: Саша [ Автор: Сергей [ Автор: Алексей [ Фильм очень нужен для семейного просмотра всем категориям людей. Автор: Фуфлыгин Герман Викторович [ А фильм-то, кроме всего прочего, еще и поучительный!!.. Автор: Михаил [ Старый рейтинг - 4,14 Голосов - 27 Всего запросов к этому фильму - На этом сайте лучшие спортивные фильмы и не только.
