Сало или 120 дней
Вот тут начинается тот трэш, который режиссёр преподносит как больные желания власти. Во время производства некоторые катушки были украдены, и воры потребовали выкуп за их возвращение. Его выбрали на эту роль, потому что он обладал всеми «характеристиками декадентского интеллектуала». Во время завтрака дочери входят в столовую обнаженными, чтобы подать еду.
Разумеется, вопрос «про что? Но в конечном счете любая интерпретация есть не что иное, как ответ — пусть неоднозначный и уклончивый — на тот же наивный вопрос. Поэтому, забраковав один, следует предложить другой. Начну с общеизвестного. Сюжет фильма Пазолини основан на знаменитом романе де Сада, действие которого перенесено в другое время и другое место.
Сало — город на севере Италии, столица республики Сало, созданной в году правительством Муссолини при участии нацистской Германии. Однако исторические факты, связанные с коротким существованием этого государства, к фильму Пазолини имеют разве что косвенное отношение.
Можно строить разные догадки насчет того, зачем Пазолини понадобился весь этот «фашистский» антураж. Возможно, он хотел снабдить фантастический сюжет хоть сколько-нибудь реалистической мотивировкой, слегка его осовременить, привнести в фильм оттенок сенсационности, или тут сказался его эдипальный комплекс, помноженный на политические взгляды1, а может быть — почему бы и нет? Как бы то ни было, «Сало…» представляет собой историческую фантазию. Судить по ней о реальном или даже некоем «идеальном», «эйдетическом» фашизме — все равно что судить о нравах французской аристократии XVIII века по роману «божественного маркиза».
Чтобы свести на нет возможные недоразумения по этому поводу, приведу замечание Мишеля Фуко, высказанное им в одном из интервью. Когда философа спросили о том, как он относится к тому, что в некоторых современных фильмах а именно в «Сало…» и «Ночном портье» Лилианы Кавани, который вышел годом раньше фашизм отождествляется с «садизмом», то есть с идеями трансгрессии, морального и сексуального эксцесса, он ответил так: «Это грубейшая историческая ошибка.
Нацизм придумали вовсе не помешанные на эросе великие безумцы XX века, а мелкие буржуа, мрачные типы, скучные и мерзкие до невозможности. Гиммлер был каким-то там агрономом, и женился он на медсестре. Следует уразуметь, что концлагеря родились от союза воображения больничной медсестры и воображения птичника. Больница плюс птичий двор — вот фантазм, стоящий за концлагерями»2.
Однако, не будучи фильмом «о фашизме», «Сало…» в равной степени не является и фильмом о «садизме». Помимо сюжетной канвы Пазолини мало что берет у Сада — ни в плане поэтики описанный Бартом механицизм Сада: его цепи, составленные из совокупляющихся тел, весьма киногеничны , ни в плане философии либертинажа — философии абсолютной суверенности, которую дистиллировали из текстов Сада Батай, Бланшо и Клоссовски.
О первой скорее напоминают некоторые сцены из «Казановы» Феллини — разумеется, свободные от всякого «садизма», но зато очень по-садовски приравнивающие тело к машине, а сексуальность — к слаженной механической работе. А элементы второй присутствуют в более раннем «Свинарнике» самого Пазолини. Но если «Сало…» — не о фашизме и не о садизме, тогда о чем он?
Некоторую подсказку дает еще одна, третья, референция, артикулированная в названии глав, из которых состоит фильм: «Преддверие ада», «Круг маний», «Круг дерьма», «Круг крови».
Это, разумеется, отсылка к Данте, а в более широком смысле — к христианской концепции ада. Представление о Пазолини как о язычнике и «певце плоти», основанное главным образом на его поверхностно понятой «трилогии плоти» начала х годов, глубоко ошибочно.
Не мною замечено, что многие великие святотатцы XX века Бунюэль, Батай, Клоссовски, Джойс , певцы богомерзкого, в основном были выходцами из католической среды. Пазолини в их числе.
Дело не просто в тяжбе, сведении счетов или полемике с религией, которую ведет ее бывший, а ныне просветившийся адепт. Наоборот, такая тяжба как раз и выдает зависимость от церковных догматов или, точнее, от чувственных представлений, обязанных своим происхождением религиозному сознанию.
Чтобы лучше понять эти представления, стоит прислушаться к оппонентам католицизма из православного лагеря. Один из постоянных упреков в адрес католической традиции состоит в том, что она насквозь пропитана аффективным, чувственным и телесным началом.
Причину этого Бердяев видел в том, что в католицизме Бог — это объект, и отношение к нему есть отношение страстного томления.
И эпоха Возрождения, реабилитировавшая язычество, не искоренила это отношение. С одной стороны, в этот период религиозное искусство Запада окончательно отошло от византийской, платонической, спиритуалистической традиции.
Однако реабилитация материального, плотского мира происходила в недрах религиозной культуры и под патронажем церкви. Позднеготический «натурализм» можно рассматривать как несколько запоздалую реакцию на пожелания церковных иерархов, высказанные на VII Вселенском соборе в году.
Одной из основных функций искусства была для них функция психологическая или эмфатическая: убедительное изображение Страстей Христовых заставляет зрителя почти физически сопереживать им, испытывая состояние душевной сокрушенности, необходимое для восприятия Благой Вести.
С другой стороны, реалистически достоверное изображение Христа служит доказательством истинности вочеловечивания Бога4. В свое время эти пожелания услышаны не были. Но не они ли лежат в основе натуралистических и часто шокирующих своей анатомической дотошностью изображений физических мук, столь популярных в живописи Северного Ренессанса или, к примеру, в испанской скульптуре XVII века?
Ссадины и трупные пятна на теле Христа, внутренности святого Эразма, аккуратно наматываемые на вал, стрелы в теле св. Себастьяна — сюжеты такого рода образуют как бы оборотную сторону ренессансной чувственности.
Или это одна и та же сторона? В эмблематических изображениях раны на теле Спасителя, отделенные от самого тела наподобие своеобразной визуальной синекдохи, современному толкователю неизбежно мерещатся сексуальные метафоры. Начиная с эпохи Просвещения эта тема активно эксплуатируется культурой. Можно, разумеется, объяснить это «дрейфом означающих», которые со временем отрываются от своих первоначальных означаемых и приобретают новые, более актуальные.
Остается, конечно, вопрос, почему некоторые означающие вовлекаются в этот процесс активнее других. Нас в данном случае этот вопрос не интересует — равно как и те причудливые трансформации, которым подвергается тема телесности. Ведь Пазолини в некотором смысле обращает этот процесс вспять. Вместо того чтобы записывать «означающие насилия» за счет «означаемых секса» что, собственно, делает Лилиана Кавани , он, наоборот, при-крепляет «означающие секса» к «означаемым насилия».
Пожалуй, автор «Сало…» действительно был наследником ренессансной традиции, но не столько в ее позитивном, сколько в негативном аспекте.
Мир плоти одновременно оказывается миром погибели и вечных страданий — негативом спасения и вечного блаженства. Для атеиста, марксиста и гомосексуалиста Пазолини идея адских мук не была пережитком темного времени. Страждущая, истязуемая, кричащая от боли, бессильная плоть — тема, постоянно возникающая в его произведениях так же, кстати, как и тема распятия. В своем последнем фильме Пазолини предпринимает попытку смоделировать ад и делает это в форме, напоминающей средневековую мистерию или миракль — одновременно сценическое представление и ритуал, посредством которого зритель приобщается к таинствам культа.
Другими словами, такое представление стремится целенаправленно воздействовать на зрителя, стереть границу между сценой и публикой. И вопрос, сформулированный выше о чем фильм Пазолини? Стоит обратить внимание на то, как описывают свое впечатление от этого фильма 90 процентов зрителей.
Самым подходящим выражением здесь будет «психологическая и моральная травма». Конечно, я вполне допускаю, что кого-то этот фильм оставит безучастным — мне даже попался отзыв, где говорится, что Пазолини не показывает «ничего такого», о чем автор не знал бы раньше, ничего сверхшокирующего.
Как будто существует такое запредельное зрелище, которое невозможно было бы вынести! Нечто видимое и при этом пребывающее по ту сторону возможностей человеческого взгляда.
Да, Пазолини испытывает самые крайние из этих возможностей, но вовсе не с целью показать что-то такое, чего зритель никогда не видел в конце концов, стандартный хоррор-фильм демонстрирует картины не менее, а то и более «кровавые» и «шокирующие», которые, однако, вовсе не имеют травматического эффекта.
Это средство, а не цель — средство, позволяющее пробить брешь в стене, отделяющей зрителя от зрелища. Что же касается цели, то она напрямую затрагивает основные правила кинематографического медиума.
Несмотря на то что фильм создается в расчете на зрителя, он устроен таким образом, будто зрителя нет. Это — основное условие кинематографической иллюзии, частным проявлением которого является пресловутый запрет на прямой взгляд актера в объектив камеры «четвертая стена». По отношению к фиктивному пространству фильма зрителя как бы не существует — и темнота, окутывающая нас в кинозале, символически скрывает нас от глаз персонажей.
Разумеется, сказанное не распространяется на сферу, условно именуемую экспериментальным или авангардным кинематографом. Clip autoplay. Тайна в их глазах смотреть онлайн, Криминал, Детекти Кино - Фильмы - Сериалы.
Черный телефон триллер, ужасы, драма Кино - Фильмы. Он тебя не отпустит триллер, драма, детектив Взаперти триллер Паранормальные явления. Медиум HD ужасы, фэнтези Девушка в окне HD ужасы, триллер Фильмы Карла триллер, драма, преступление. Клык HD. Александр Н. Fodoreanu Viorel. Аморальность Италия - г. Александр Мержанов. Зеленый - Green. Mukho Kurts. Вячеслав XXX. Топ Фильмы Клетка HD ужасы, триллер, детектив Оля Кравченко.
Akiko Yokoyama. Кратчайшее расстояние — окольный путь Blanc озвучка Ст Ruben Mendez.
Tы He бyдeшь в 0диH0чecTBe ужасы драма. Koльская сверхглубокая триллер, ужасы, фантастика Пленницы Дени Вильнёв. Анатолий Зинин. Посторонние триллер, драма. Армия мертвецов HD ужасы, фантастика, боевик, триллер, прест Фильмы - Ниже нуля HD боевик, триллер, преступление Анатомия страсти Сергей Полевов.
Призраки в Коннектикуте HD ужасы, триллер, драма, детектив Danny Punkk. Гуантанамо - фашистский концлагерь США vim. Виктор Мирошкин. David Zaharayev. Заклятье: Спуск к дьяволу HD ужасы Город мошенников HD боевик, триллер, драма, преступление Улыбка HD ужасы
