След куда приводят мечты, Имена актёров,игравших второстепенную роль в сериале "След" | VK
Мне платят отличную стипендию, чтобы я занималась наукой, которую люблю. Рокамболь Для моей фильмотеки — идеальная картина, которую я, как любитель психологических произведений, готов пересматривать множество раз.
Тем не менее, она всегда ждет хозяйку в установленном ею самой месте. Хотя кто из них здесь хозяйка вопрос спорный. Обнюхав девушку и зевнув, кошка неторопливо и важно уходит на кухню.
Скинув сапоги и пальто, она прошла на кухню и открыла дверцу шкафчика, где лежал корм. Кошка подошла к ней, заурчала и начала тереться о ноги. Насыпав корм в миску, девушка присела рядом на стул возле небольшого светлого стола из дуба в итальянском стиле.
На столе красуется изящная ваза из муранского стекла с цветущими синими орхидеями. Облокотившись на стол, девушка внимательно смотрит на кошку. Почему кошка всегда хочет, чтобы за ней наблюдали, как она ест? У кошек свои представления о хороших манерах. Или наше присутствие позволяет им чувствовать себя в безопасности и защищенности?
То, чего порой нам самим так не хватает в жизни. Она вспомнила, как когда-то давно они сидели у нее на диване бледно-оранжевого цвета с высокой спинкой.
Кошка любила его и часто пристраивалась рядом, странным образом пождав под себя передние лапы. Оставив в покое кошку, девушка прошла в комнату с большим просторным окном. В городе мало солнечного света и наличие такого окна выгодно выделяло ее квартиру.
Слева от окна стоят два удобных светло-коричневых кресла и старомодный бронзовый торшер. Свет от торшера мягко растекается по комнате, наполняя ее уютом. Уже стала проявляться накопившаяся за насыщенный день усталость, но спать ей совсем не хочется. Она подошла к шкафу и достала старую, сохранившуюся с советских времен, небольшую металлическую коробку с изображением Московского Кремля.
Что раньше хранилось в этой коробке, она не знала, возможно, конфеты. Но эта коробка напоминает ей о детстве, о беззаботном времени, когда можно было смеяться и веселиться по любому поводу, не задумываясь о будущем и не вспоминая прошлое.
Поэтому она хранит эту коробку у себя, доверяя ей самое сокровенное. Устроившись в мягком кресле и поджав под себя чуть продрогшие ноги, девушка укрылась теплым шерстяным пледом. Опять пришла кошка и с важным видом садится на полу напротив нее. Этакая живая копилка. Бережно держа коробку, девушка осторожно открывает ее. Среди открыток и других вещичек она находит сложенную из школьного тетрадного листа в клетку свернутую записочку.
В записочке аккуратным красивым почерком было выведено: "Потому что каждый миг с тобой наполнен радостью". Сверху надписи имелся набросок шатрового храма из Коломенского. Прочитав записочку, она смотрит на кошку и грустно улыбается, вспомнив, что-то очень далекое и дорогое. Москва, май месяц. Коломенское утопает в цветах и только что распустившейся зелени. В парке величаво возвышаются белокаменные церкви, а свежие травы с каплями росы ярко-зеленым покрывалом накрыли всю землю.
Здесь нет столичного пафоса и суеты, все дышит стариной и спокойствием. Они сидят на небольшой деревянной лавочке возле самого храма. У тебя есть с собой карандаш и блокнот? Он отрывает лист бумаги и быстро делает набросок церковных куполов, древних стен и ворот. Почему ты не рисуешь?
Вот если бы у меня был такой талант! Хорошо рисующих людей много, а вот настоящих художников — единицы. Она берет ручку и выводит надпись под изображением: " Потому что каждый миг с тобой наполнен радостью". Столько упущено времени! А нам остается либо воспользоваться моментом, либо идти дальше. А может это все Красная нить? Девушка аккуратно складывает листок бумаги и прячет его в сумочке. Ее не разорвать, - продолжает она. Она придвигается к нему еще ближе, и кладет ему голову на плечо.
Они сидят молча. Только щебетание птиц нарушает эту первозданную тишину, да редкие прохожие, разглядывающие старинную архитектуру. Но сейчас я словно на вершине мира. И мне так хорошо, что я хочу остановить время. И так не хочется тебя отпускать. Она обнимает его и целует.
Крепко взяв его за руку как будто это не мужчина, а маленький шаловливый мальчик, только и ждущий момента, чтобы вырваться на свободу и убежать навстречу приключениям, они идут по тропинке вдоль яблоневого сада.
Деревья сплошь покрыты розовыми цветами. Цветов так много, что они скрывают сами деревья. Разве можно словами передать этот весенний воздух, переполненный пьянящим ароматом цветов, который дурманит похлеще выдержанного вина? Меня не одолевала бы печаль.
Во сне я бормотал, мечтая успокоиться, нуждаясь в этом покое, но желая также проснуться ради Энн. Я, должно быть, сотню раз произнес эти слова перед пробуждением. Она лежала, спящая, рядом со мной. Вздохнув, я нежно ей улыбнулся. Сон окончился, мы снова были вместе. Я смотрел на ее лицо, по-детски милое во сне.
Усталое дитя — дитя, вволю наплакавшееся и уснувшее. Бесценная моя Энн. Я потянулся к ее лицу, чувствуя странную тяжесть в руке. И опять молниеносная вспышка надежды. Тут же погасшая, когда стало ясно, что она смотрит не на меня, а сквозь меня. Глаза ее наполнились слезами. Она подтянула к себе ноги и сжала руками подушку, прижав к ней лицо. Тело ее сотрясалось от рыданий. Я плакал тоже. Я бы душу отдал, если бы она хоть на минутку меня увидела, услышала мой голос, почувствовала мое утешение и любовь.
Хотя и знал, что это невозможно. Как знал и то, что этот страшный сон еще не закончился.
Я отвернулся от нее и закрыл глаза, отчаявшись снова спастись во сне, дать темноте унести меня далеко от жены. Ее рыдания разрывали мне сердце. Если я не в силах ее утешить, забери меня! Теперь это действительно был сон. Передо мной непрерывной чередой живых картин разворачивалась моя жизнь. Кое-что в этом зрелище меня поразило. Разве я не видел этого чуть раньше — но более сжато, более беспорядочно?
На сей раз ничего беспорядочного в наплывавших картинах не было. Словно я сидел в зрительном зале, смотря фильм под названием «Моя жизнь» — каждый эпизод от начала до конца. Нет, не так. С конца до начала; фильм начинался с дорожного столкновения — реально происшедшего — и разворачивался вплоть до моего рождения с показом каждой детали.
Не стану описывать все эти подробности, Роберт. Не эту историю хочу я тебе рассказать — и она заняла бы слишком много времени. Жизнь каждого человека — это большая книга, состоящая из эпизодов. Представь все моменты своей жизни, перечисленные один за другим и подробно описанные.
Получится двадцатитомная энциклопедия событий — по меньшей мере. Теперь позволь мне вкратце описать эту череду сцен. Они не просто «промелькнули у меня перед глазами». Я был более чем зрителем; это очень скоро стало очевидно. Я остро переживал вновь каждый момент, одновременно чувствуя и понимая. Все было настолько живо, Роберт, каждая эмоция, бесконечно помноженная на следующий уровень познания.
Суть состояла в том — и это очень важно, — что я отдавал себе отчет в реальности собственных мыслей. Реальным было не только то, что я говорил и делал. А также и то, что происходило в моем сознании, — положительное или отрицательное. Каждое воспоминание оживало перед моими глазами и внутри меня. Я не мог избежать этих воспоминаний. Как не мог и отмахнуться от них или объяснить с рациональной точки зрения.
Я мог лишь вновь проживать их с полным осознанием, не пытаясь прикрыться притворством. Никакого самообмана — а лишь сокрушительная правда. Совсем не так, как я себе это представлял. Совсем не то, на что надеялся.
Только так, как было на самом деле. Я досадовал по поводу собственных ошибок. То, что я упустил, проигнорировал или от чего отмахнулся. То, что должен был дать и не дал — друзьям, родственникам, матери и отцу, тебе и Элеоноре, моим детям и более всего — Энн. Я остро переживал каждое невыполненное обязательство.
И не только в личной жизни, но и в работе — свои писательские неудачи. Куча моих сценариев, пользы от которых не было никакой. Когда-то я с этим мирился. Теперь, после полнейшего изобличения моей жизни, примирение было невозможно, как и самооправдание. Бесконечное число промахов сводилось к одному главному обвинению: что я мог бы сделать и с каким постоянством я недотягивал почти до каждой вехи. Не могу сказать, что это было несправедливо и однобоко. Добрые дела также присутствовали.
Душевные порывы, успехи и свершения — все это тоже было. Беда была в том, что я никак не мог с этим разделаться. Горе Энн отвлекало меня от созерцания этих картин, словно кто-то издалека тянул меня за руку. Думаю, я произнес эти слова или просто они пришли мне на ум.
Я очнулся, снова лежа рядом с ней, с трудом приподняв отяжелевшие веки. Энн всхлипывала во сне, и эти звуки, словно кинжал, вонзались в мое сердце. Ну пожалуйста, я обязательно должен увидеть, узнать — оценить. Это слово вдруг показалось мне очень важным. Я снова поплыл к своим тайным видениям. Секунду назад я покинул кинозал; изображение на экране застыло. Теперь оно снова ожило, поглощая все мое существо.
Я опять оказался внутри, переживая давно минувшие дни. Теперь я понимал, сколько времени провел, потворствуя своим чувствам, и опять не буду вдаваться в детали. Я не только открывал заново каждое испытанное ощущение, но мне приходилось также пережить каждое неисполненное желание — так, словно оно было исполнено.
Я увидел, что происходящее в сознании столь же реально, как вещи, имеющие место в физическом мире. То, что в жизни существовало лишь в воображении, теперь сделалось осязаемым; каждая фантазия становилась реальностью. Я проживал их все — и в то же время наблюдал со стороны, будучи свидетелем присущего им зачастую убожества. Свидетель, страдающий от абсолютной объективности. И все же всегда равновесие, Роберт; подчеркиваю это — равновесие. Весы правосудия: темнота против света, жестокость против сочувствия, похоть против любви.
И всегда этот неизменный сокровенный вопрос: «Что ты сделал со своей жизнью? Утешало лишь то, что свидетелем этого глубоко личного серьезного смотра являлся только я сам. Это было закрытое исполнение спектакля, оценивать который могло лишь мое сознание.
Более того, я был уверен в том, что каким-то образом каждый пережитый поступок и каждая мысль навеки отпечатываются в моем сознании на будущее. Я не имел понятия, почему так происходит.
Просто знал, что это так. Потом начало происходить нечто совсем странное. Я оказался в каком-то загородном доме.
Я смотрел на лежащего в постели старика. Рядом с ним сидели седая женщина и мужчина средних лет. Их одежда была мне незнакома. Когда женщина заговорила, в голосе ее прозвучал какой-то странный акцент. Мучительный крик Энн вырвал меня из сна.
Оглядевшись по сторонам, я увидел, что лежу на земле, а вокруг клубится туман. Я медленно поднялся, ощущая боль в каждой мышце, и попытался пойти, но не смог. Я был на дне темного озера, плотные воды которого колыхались вокруг меня. Я вдруг почувствовал голод, непонятно с чего. Нет, слово «голод» не подходит. Нужны были средства для поддержания. Нет, нечто большее. Надо было что-то восполнить, чтобы помочь мне собраться воедино.
Да, точно.
Я был незаконченным; недоставало каких-то частей. Я попытался думать, но это оказалось выше моих возможностей. Мысли едва ворочались в голове, словно их склеили. Я сделал попытку заговорить, потом услышал, как издалека Энн снова зовет меня по имени, и огляделся по сторонам.
Я рассеянно уставился на неясный силуэт. Энн снова позвала меня по имени, и я покачал головой. Это существо пыталось увести меня от нее. Я не позволю ему это сделать. Мне было холодно и страшно. Что-то потащило меня сквозь туман.
Что-то другое пыталось удержать меня, но я отогнал его; это была не Энн. Я это понимал и должен был найти Энн. Только она имела для меня значение. Туман начал рассеиваться, и я понял, что могу перемещаться. Передо мной расстилался чем-то знакомый пейзаж: широкие зеленые лужайки с рядами металлических табличек вровень с землей, букетами цветов там и сям — некоторые засохшие, иные — увядающие, а другие — совсем свежие.
Я бывал здесь раньше. Я пошел к отдаленной фигуре, сидящей на траве. Наконец, подобно пузырьку, выталкиваемому наверх из трясины, всплыло воспоминание. Чей-то сын. Мы его знали. Он был здесь похоронен. И не мог ответить на этот вопрос.
Время представлялось неразрешимой загадкой. Теперь я видел, что сидящая фигура — это Энн, и со всех ног поспешил к ней, испытывая одновременно радость и печаль, сам не знаю почему. Подойдя к ней, я позвал ее по имени. Она ничем не показала, что видит или слышит меня, и по какой-то необъяснимой причине теперь я этому не удивлялся.
Я сел на траву подле нее, обняв ее одной рукой. Я ничего не чувствовал, и она никак мне не отвечала, устремив взор в землю. Я пытался понять, что происходит, но мне это не удавалось. Другие слова не приходили на ум. На меня навалилось отчаяние. Я взглянул на то место на земле, куда смотрела она. Там были цветы и металлическая табличка. Я уставился на табличку, онемев от изумления. Я смутно припомнил, как ко мне обращался какой-то человек, пытаясь убедить меня в том, что я умер.
Был ли то сон? А сейчас сон ли это? Я покачал головой. По какой-то причине я не мог этого уразуметь, считая концепцию сна неприемлемой. Что означало, что я умер. Как это сокрушительное открытие могло оставить меня в том же состоянии глубокой апатии?
Я должен был бы вопить от ужаса. Вместо этого я лишь неотрывно смотрел на табличку со своим именем, годом рождения и годом смерти. Моим рассудком медленно овладевала навязчивая идея. Я что — там, внизу? Мое тело? Дело кротов Найди свою любовь Живучка ползучая Гробовая доска Исчезнувшие Бараний бунт Убийца с розами Родимовка Выбор Таблетка от голода Дорога в рай Человек без прошлого Сильнодействующее средство Отдай мою жизнь Могила Мезальянс Охота на охотника Последний ужин Нестраховой случай Боец В подворотне нас ждет маньяк Дымовая завеса Последняя любовь Степаныча Сила удара С дальним прицелом Убийство в волчатнике Всеобщая диспансеризация Притча Лифт-убийца Слабое место Погружение на дно Агрессивная терапия Банановый эквивалент Слабаки Из рая в ад Диагноз Любовь требует жертв Современные технологии Семейное дело Дети Арбата Чистота и порядок Шум на чердаке Слепая преданность Мнимый больной Коробка скорпионов Призраки болот Кома Мертвый язык Дым жизни Мумия в джинсах Свадьба в затмение Война внутри Опека Песталоцци из Добинска Непризнанная дочь Убить богомола Девушка с подиума Цыганский бонус Стойкий оловянный солдатик Единственный выход С ума сойти Элитное образование Висельники против ипотеки Роковая охота История любви Тридцать и один сребреник На дороге не валяются Детская площадка Ошибка профессора Любимое радио Труп мертвой невесты Ничего святого Буду жить вечно Рокамболь Ошейник
